К истории трофейной охоты в Казахстане

12.10.2016
Говорят, у истории не бывает сослагательного наклонения. Но это смотря что называть историей! Если Я необратимый поток времени, то тут не поспоришь: Щ2& машину времени пока ещё никто не изобрел, - а если под этим словом мы понимаем сумму наших пред­ставлений о каких-то событиях прошлого, то такая история мало чем отличается от хамелеона, меняющего цвет в зави­симости от условий освещения и угла зрения.

Это понятно, объяснимо и простительно, потому что историю пишут летописцы, а им тоже нужно что-то есть, пить и кормить своих летописях. Деньги на чернила и пергамент им дают вполне конкретные ребята, имеющие конкретные интересы. Если, например, я, будучи профес­сионально вовлечённым в трофейную охоту, пишу о ней статью, то было бы странно, если бы я не воспользовался случаем, чтобы не поведать читателям о великолепии тро­феев в наших угодьях и о том, какие мы вообще молодцы. Если статью об интур охоте будет писать радикальный «зе­лёный», он, скорее всего, выберет только те факты, которые понравятся его руководству, а на фото будет гора кровавых трупов. Если автор - чиновник, то он просто обязан указать, что, несмотря на отдельные недостатки, в целом вве­ренный кластер народного хозяйства благодаря мудрому руководству находится на небывалом подъёме.

В том, что любой участник процесса мотивирован защи­щать свои личные и корпоративные интересы, нет ничего странного и предосудительного. Но предположим, что по­сторонний человек, диванный аналитик, никак не мотиви­рованный защищать ту или иную сторону, начнёт состав­лять отчёт о трофейной охоте. Он прочтёт материалы всех противоборствующих сторон и сделает из них компиля­цию, снабдив её своими умопостроениями. И я, приступая к написанию серии статей об истории трофейной охоты в нашем регионе, пытаюсь примерить на себя махровый ха­лат именно такого объективного аналитика. Однако у меня это плохо получается: нет-нет да увлекусь и загляну в шкаф, где все ещё висит старая будёновка и заржавевшая шашка! Прошу строго за это не судить. Я сам считаю трофейную охоту нужной и полезной для сохранения ресурсов диких животных, но постараюсь привести все точки зрения на проблему, в том числе и те, которые лично не разделяю.

Сначала для понимания изложу свою позицию. Мой здравый смысл подсказывает, что трофейную охоту можно сравнить с ситуацией, когда какой-то сумасшедший ино­странец из малопонятных нам спортивных соображений готов покупать у нас товар в тысячу раз дороже его реаль­ной стоимости. До того как иностранцы начали платить нам за трофейных животных такие большие деньги, козе­рогов, сайгаков, а до 60-х годов и архаров мы заготавливали на мясо. Мясо через систему потребкооперации продавали по цене 1 рубль за килограмм. И сейчас браконьеры про­должают убивать сотни, а возможно, и тысячи копытных на мясо. Однако мы не можем защитить животных от бра­коньеров, потому что у нас не хватает денег, чтобы платить инспекторам такую зарплату, чтобы им стало выгоднее бо­роться с браконьерами, чем брать у них взятки. Получается замкнутый круг. По поводу вопроса «кто виноват» особых разногласий нет, но когда речь заходит о том, «что делать», начинаются споры.

Иностранные эксперты утверждают, что разрешение трофейной охоты на редкие виды чудесным образом раз­решит все проблемы: местные жители почувствуют выгоду, прекратят браконьерствовать и примутся охранять живот­ных. Этот аргумент совершен­но верный, но те, кто пользу­ются только им, напоминают мне игрока в шахматы, кото­рый умеет только двигать впе­рёд одну пешку. В реальности шахматных фигур гораздо больше, чем одна пешка, и все они связаны более сложной игровой логикой.

В 90-х годах были эксперименты по трофейной охоте на редкие виды, но животных от этого больше не стало, нао­борот, их стало меньше. Единого мнения по поводу причин этого нет, приводятся самые разные аргументы.

В отдельный бизнес трофейная охота начала оформ­ляться в начале 90-х, однако первые попытки привлекать иностранных охотников предпринял ещё советский «Ин­турист». В 1988 году при совете министров КазССР была создана ассоциация «Инутр охота». Одно время исключи­тельное право принимать иностранных охотников давали «Зоокомбинату», впоследствии реорганизованному в РГКП «Охотзоопром». В середине 90-х был создан фонд поддержки лесного и охотничьего хозяйства «Ирбис», получивший исключительное право распределять разрешения на охоту для иностранцев (руководство разбежалось через полго­да, прихватив сделанную клиентами предоплату). Позднее роль регулятора была передана ассоциации субъектов охот- хозяйственной деятельности «Консонар», но она разумно отказалась от не свойственной общественной организации функции заключать коммерческие контракты. Перефразируя классика, можно сказать, что каждая из аффилирован­ных организаций была счастлива по-своему, но попытки монополизировать рынок трофейной охоты заканчивались одинаково - неудачей.

Построить бизнес на трофейной охоте удалось только не­скольким частным предпринимателям, каждый из которых потратил на это дело столько времени и нервов, что если бы он направил свои упорство, энергию и организацион­ный талант в какое-то другое, более продуктивное русло, то стал бы миллионером. В среднем из десяти пытавшихся заняться трофейной охотой фирм девять через год бросали эту затею. С одной стороны, животный мир в Казахстане является исключительной государственной собственно­стью, и пользование им мелочно регламентируется и контролируется с особым служебным рвением, а с другой, освящённые веками традиции свободного пользования ресурсами диких животных создают такие условия, в ко­торых зажатый в тиски между бюрократической машиной и браконьерской вольницей охотпользователь просто не в силах защитить не принад­лежащих ему диких живот­ных в не принадлежащих ему угодьях. В настоящее время подавляющее большинство охотпользователей пришли к твёрдому убеждению, что охотничье хозяйство как биз­нес нерентабельно, а как меха­низм управления ресурсами диких животных ведёт к их оскудению.

Ниже я привёл список из 33 наиболее часто используе­мых сентенций, так или иначе касающихся вопросов пользования животным миром. Несмотря на то что все они про­тиворечат друг другу, каждая из них имеет своих горячих сторонников и противников и в каждой есть доля здравого смысла.

1.        В доиндустриальную эпоху население Центральной Азии жило в гармонии с природой. Традиционная культу­ра и религиозные культы имели экологический подтекст. Поскольку интенсивное промышленное освоение региона началось в советский период, с этого времени и начались все экологические беды.

2.        В доиндустриальную эпоху (в досоветский период) многие некогда многочисленные виды охотничьих живот­ных находились на грани вымирания или были уже уничто­жены. Поэтому миф об экологичности доиндустриального общества поддерживают в основном гуманитарии, не име­ющие никакого представления об исторической динамике численности этих животных.

3.        Экстенсивная советская экономика привела к резкому сокращению численности животного мира. Неумеренное водопотребление привело к деградации Приаралья и других регионов. Экспотенциальный рост отгонного животновод­ства вытеснил диких копытных с традиционных мест обита­ния. До 70-х годов промысел диких копытных вёлся варвар­скими методами: бригады стрелков заготавливали животных на мясо. Поскольку инфраструктура была налажена слабо, значительная часть мяса просто пропадала: природу губили бессмысленно и беспощадно ради галочки в отчёте.

4.        В советские времена была создана система охотове­дения - научного управления животным миром; десятки заповедников и заказников. Благодаря охране численность находившейся на грани вымирания сайги выросла почти до двух миллионов особей. Ареал и численность марала вы­росли на порядок. Восстановлена популяция соболя. Экс­перимент с акклиматизацией ондатры оказался удачным во всех отношениях - и экологических, и экономических.

5.        Системный кризис сельского хозяйства после развала СССР привёл к сокращению объёмов отгонного животно­водства, освобождению пастбищ от домашнего скота, в ре­зультате чего в некоторых районах численность животных, в том числе и редких, выросла в несколько раз.

6.      Системный кризис сельского хозяйства привёл к мас­совой безработице в селе, что спровоциро­вало увеличение моти­вации браконьерства. Часто оно носило протестный характер.

7.        Создание в сере­дине 2000-х шестисот частных охотничьих хозяйств позволило инвестировать в охра­ну животных десятки миллионов долларов и привлечь к биотех­ническим и охранным мероприятиям 6 тысяч егерей и охотоведов.

8.        Частные охотни­чьи хозяйства занима­ются охраной и биотехнией только на бумаге, а на деле они браконьерствуют круглый год. Их создание увеличило армию браконьеров на 6 тысяч человек. Следует жёстко расторгать договоры с теми охотпользователями, на угодьях которых численность животных сокращается. Проблема в том, что существующая система учёта не по­зволяет получить достоверную информацию. Данные в подавляющем большинстве случаев рисуются на коленке.

9.        Частные охотничьи хозяйства следует отобрать у оли­гархов и раздать районным обществам охотников. Лицен­зии продавать местным жителям дёшево, по праву рожде­ния. (Правда, в тех хозяйствах, которые уже принадлежат районным обществам, охотиться никто не хочет, даже местные жители по праву рождения, потому что живот­ных там нет).

10.     Поскольку частные охотничьи хозяйства выполняют важную государственную функцию охраны и воспроизводства принадлежащего государству животного мира, им требуется государственная поддержка и налоговые префе­ренции. (Эти требования в основном озвучивались до кри­зиса. После кризиса стало понятно, что с господдержкой нужно подождать до увеличения цен на нефть).

11.     Трофейная охота повышает мотивацию местных жи­телей бережно относиться к ресурсам диких животных. По­лучая от дикой природы законные доходы, местные жители начинают защищать её от браконьеров. Следует создать благоприятные условия для развития трофейной охоты, в первую очередь - смягчить административные барьеры.

12. Местные жители вообще ничего не получают от тех денег, которые платят иностранцы, а проводники получают ничтожную часть, поэтому все разговоры об их якобы вы­сокой мотивации - благоглупость для несведущих людей. Проводников мало волнуют долгосрочные перспективы, гораздо больше их интересует, что они сегодня положат в котёл. Это в полной мере относится и к охотоведам, и даже к директорам и некоторым владельцам хозяйств.

13. Трофейная охота - зло и распродажа национальных природных ресурсов страны иностранцам. Следует запретить её, а лицензии дёшево продавать местным жителям.

14.     Охотничьи ком­пании содержат в уго­дьях егерскую охрану, что способствует со­хранению популяций животных в период между сезонами.

15. Охотничьи ком­пании с весны заки­дывают в отдалённые угодья своих егерей. Всё лето егеря пита­ются мясом диких жи­вотных, потому что им в горах больше нечего есть. Охотничьи компании меняют локации базовых егерей по той простой причине, что за два-три года те выбивают всё вокруг.

16. Следует ввести мораторий на охоту на 5 лет с последу­ющей пролонгацией запрета.

17. Охота вообще атавизм, убийство диких животных следует запретить навсегда.

18. Охотники - единственная категория граждан, соглас­ная платить деньги за охрану и воспроизводство животно­го мира. Больше денег на охрану диких животных не даёт никто: ни вегетарианцы, ни «зелёные», ни «голубые».

19. Экономический подъём 2000-х породил средний класс, способный платить за охотничьи услуги. В меру обеспеченные городские охотники - это экономическая база охотничьего хозяйства.

20. Экономический подъём 2000-х породил средний класс, который на технике повышенной проходимости, с нарезным оружием проник в ранее труднодоступные места и уничтожает всё, что движется.

21. Доступность легального нарезного охотничьего ору­жия снижает мотивацию браконьерства. Человеку с неле­гальным оружием терять нечего, а законный охотник десять раз подумает, стоит ему рисковать дорогим стволом или нет.

22. Доступность легального нарезного охотничьего ору­жия в разы увеличила результативность браконьерства. Если раньше браконьер должен был с дробовиком под­красться к животному на 60 метров, то теперь он может добыть зверя с 600 метров.

23. Пограничный режим способствует сохранению жи­вотного мира в погранзоне.

24.     Не подконтрольность пограничных войск и корпоративная пору­ка порождают массовое браконьерство среди личного состава в погранзоне. Старшие офицеры не только сами браконьерствуют, но использу­ют служебное положение и технику для организации незаконных охот.

25.     Территории пограничной зоны и пограничной полосы явля­ются охотничьими угодьями. Охотользователи вкладывают деньги в их охрану и биотехник), но охота там запрещена. Это нелогично и несправедливо. Следует разрешить контролируемую охоту в погра­ничной полосе либо вывести эти земли из фонда охотничьих угодий.

26.     Охотничьи угодья являются вторичным землепользованием, закреплённым за охотпользователями на условиях сервитута. По мере роста населения и увеличения объёмов отгонного животновод­ства конкуренция между дикими и домашними животными будет возрастать. Сервитут лишает субъекты охотхозяйственной деятель­ности мотивации вкладывать деньги в угодья. Нужно оставить ди­ким животным немного земли хотя бы на самых малоценных в сель­скохозяйственном отношении участках. То есть в Земельный кодекс нужно внести категорию земель охотхозяйственного назначения.

27.     Люди пасли скот в горах на протяжении веков, а сейчас у них возникают конфликты с городскими охотниками, которые хотят вы­гнать их с исконных мест ради пустого развлечения. Если дать охот­никам возможность, они скупят все горы, построят заборы и будут бить нагайками детей, которые пойдут в лес за грибами и ягодами.

28.     Редкие виды животных можно и нужно рационально исполь­зовать. Например, архаров. Отдельные факты свидетельствуют, что уровень браконьерства на красно книжных животных достаточно высокий. Люди убивают архаров на мясо. Они перестанут это делать, если смогут получать за этих животных большие деньги.

29.     Местные жители никогда не получали и при нынешних законах никогда не будут получать никаких выгод от охоты на редкие виды - их будут получать посреднические фирмы, организаторы и контроли­рующие чиновники. Поэтому мотивация местных жителей не изме­нится. Скорее всего, они будут убивать больше редких животных, если увидят, что это официально разрешено привилегированным классам.

30.     Необходимо возродить институт общественных инспекторов. Охрана природы - это не кормушка для избранных, а общенародное дело. 40% от штрафа и иска необходимо отдавать лицу, задержавше­му браконьера, в виде премии.

31.     Охрана природы - важное и ответственное дело, его нельзя до­верять кому попало. Функции надзора и контроля имеют только го­сударственные инспекторы.

32.     По сравнению с лихими 90-ми уровень правосознания суще­ственно вырос.

33.     По сравнению с 90-ми трофейный ряд и численность охотни­чьих животных существенно сократились.

Список таких силлогизмов можно ещё долго продолжать. Хотя они и противоречат друг другу, каждый из них имеет свою логику, свою правду, за которой стоят чьи-то надежды, чьи-то разочарования, иногда даже чья-то жизнь.

Я думаю, рецептов, с помощью которых можно одним махом ре­шить проблемы охотничьего хозяйства, не существует. Оно будет медленно эволюционировать вместе с другими сферами нашей жиз­ни. Постепенно все детали притрутся, появятся противовесы, и, воз­можно, будущие поколения сумеют найти разумный баланс между требованиями сохранения животного мира и интересами различ­ных социальных групп населения. Но произойдёт это не сегодня и не завтра.