Подарок от Harkila

Имя бренда происходит от названия родового поместья семьи, расположенного на западном побережье Швеции. В переводе со старошвед­ского Harkila означает «поле, где обитают огромные лоси». Охота всегда была частью жизни шведов, и члены семейства Harkila были в числе самых успешных охотников. Их первый бизнес состоял в охоте на лосей и медведей и торговле мясом и шкурами добы­тых животных. В начале 50-х годов прошлого века семья решила диверсифицировать биз­нес и заняться разведением и подготовкой охотничьих собак — легавых, гончих и, конеч­но, собак для охоты на лося. Со временем питомник Harkila стал одним из самых извест­ных в Скандинавии. Будучи охотниками и собаководами, члены семьи неожиданно сде­лали смелый шаг и выкупили швейную мастерскую, решив заняться пошивом каче­ственной одежды для охотников, причем такой, в какой те действительно нуждались. Так началась новая страница в истории семей­ного бизнеса Harkila.

Традиционно в сентябре мне удается несколько раз вырваться на охоту. Так случилось и в этом году. Погоды стоя­ли самые что ни на есть сентябрьские, температура скакала от комфортных +15° днем, до +3° ночью. Солнечные дни чередовались с хмурыми, ветре­ными и дождливыми. Если еще в прошлом году перед выходом на охоту с легавой я ломал голову, как одеться, чтобы было и тепло и легко, а мало­подвижная охота на лося на реву требовала утепленной амуниции, то с появлением на нашем рынке одежды от датской фирмы Harkila я почти полностью изменил свой подход к подбору сна­ряжения для охот ранней осенью.

...Еще скорее ночь, чем утро. Мы на старом, заросшем смешанным молодым лиственным подростом поле. Я знаю, что еще лет двадцать назад за лощиной, на пологой высотке, стояла небольшая деревенька, но сегодня лишь несколь­ко яблонь напоминают, что когда-то здесь жили люди. На этом месте год назад мы брали быка и поэтому опять здесь. Устроившись на краю березового островка, замираем на несколько минут и вслушиваемся в спящий лес. Холодно. Мы обминаем траву и подрост под ногами и стоим, почти не шевелясь. Ночь наполнена звуками ветра, листвы, шорохами прихвачен­ной инеем травы. Но тех звуков, ради которых мы здесь, нет. Проходит несколько минут, и я ощущаю, как мой напарник Женька, пыта­ясь согреться, поднимает руки, складывает ладони рупором и, зажав нос указательными пальцами, выдыхает в ночь: «У-а-а-а-х!». Ну вот, охота началась. Поманив, товарищ прячет руки в карманы куртки и ёжится. А мне тепло и уют­но. Еще перед охотой друзья насели на меня и за­ставили облачиться в новый охотничий костюм, подаренный ими же на именины. И теперь я стою и думаю, что весь лес пропах специфическим за­пахом неношеных вещей, а сам я больше похож на манекен в витрине магазина, чем на старого охотника. На мне все новое — от кепки до боти­нок. И ощущения тоже новые. Стоять удобно. Я не часовой у мавзолея и не могу, замерев, обра­титься в статую. Джек Лондон был не прав, когда говорил, что только зверь движется абсолютно беззвучно. Нет, любое движение рождает шум. Чуть перенес тяжесть тела с ноги на ногу, чуть шевельнулся, ловя звуки, принесенные порывом ветра, поглубже вздохнул — и лес вокруг тебя знает о твоем присутствии.

Еще при заходе на «точку» я отметил, что мой костюм при движении не издает резких шу­мов, а ботинки отлично фиксируют щиколотку и создают уверенность при ходьбе. Конструкция ботинок такова, что ногу на грунт можно ста­вить не полной стопой, а носком или пяткой, благодаря чему не топаешь, как слон, на весь лес. Сама одежда издает мягкие, приглушенные звуки. Шелест и шуршание ткани не громче естественных шумов леса. Мне даже кажется, что я одет в одежду из шерсти, хотя на мне со­вершенно новый костюм Turek от Harkila, где основой служит мембрана Gore-Tex и фирмен­ная эластичная ткань, покрывающая ее. Вот он, хай-тек в одежде!

Производитель заявляет, что это продукция премиум-класса, поэтому для нее используется традиционно однотонная, оливкового цвета ткань, без каких-либо камуфляжных изысков, лишь на куртке и штанах, в области локтевых суставов и колен, имеются небольшие темно ­коричневые вставки из другого, более тонкого материала (по утверждению фирмы это спо­собствует терморегуляции). Все молнии и швы проклеены и не пропускают воду; специальная резинка, вшитая в обшлага брюк, позволяет даже при ходьбе в ботинках по воде сохранять ноги сухими. На ощупь ткань костюма очень приятна — так и хочется провести по ней рукой. Редкое сочетание тактильного и акустического комфорта от контакта с тканью! Не знаю, как Harkila этого достигла, но при движении, пово­ротах корпуса, сгибании рук ее одежда не шу­мит. Или почти не шумит, если быть честным, но, как я не раз про себя отмечал, эти шумы некритичны. И особо стоит упомянуть о долго вечности этой одежды. Одним словом, Европа! И Европа дорогая...

Моему напарнику холодно. Его одежда — из разряда а-ля «камышовый ОМОН», куплен­ная по случаю на районной ярмарке, причем как «самая лучшая для охоты». Но на деле это не что иное, как пара слоев синтепона, зашитого в противно шуршащую, искусственную ткань типа нейлона и капрона. Женька стоит в трех метрах от меня, и я вижу, что его потряхивает от озноба, и слышу, как его куртка издает резкий и какой-то хрустящий звук. Я знаю (сам так одевался), что под одеждой у него и вязаный свитер, и теплая байковая рубашка, и еще много чего поддето, но он замерз. А у меня под курткой только термобелье и элегантная тонкая шерстя­ная рубашка, уместная и в офисе, — все от того же датского производителя. Правда, чистоту эксперимента я чуть подпортил, добавив ко все­му этому легкий джемпер. Но зато мне очень комфортно, и я стою и наслаждаюсь звуками ночи, несмотря на то что мой Tuгek позициони­руется фирмой как одежда для ходовой охоты.

Но особое удовольствие мне, здоровому мужику под 190 см ростом и 100 кг весом, доставляет тот факт, что сидит одежда на мне идеально. В пле­чах не жмет, рукава не коротки, длина брюк та­кая, что манжеты не волочатся по земле. На мне еще гетры из кордуры, и это единственное, что стесняет движения, противно «вжикая» о траву, и мне хочется их снять...

Поколдовав руками, Женька выдает новую порцию призывных звуков. Я переминаюсь с ноги на ногу, разгоняя кровь. Хорошо, что в до­полнение к костюму «супер-пупер охотника» я обут в ботинки от Harkila. Толстая подошва с каблуком дает устойчивость при ходьбе, а вес, сравнимый с весом кроссовок, — ощущение лег­кости. Женька делает знак руками: «Слушай!»

Я тотчас прекращаю разминку и приставляю ладони к ушам: где-то далеко трубно ревет, каш­ляет, стонет тот, кого звал мой напарник, под­ражая голосу самки. Это вызывает восторг: зна­чит, мы не одни в ночи! Вмиг становится жарко, и мне хочется расстегнуться. Снимаю бейсболку. Утренний ветер студит голову. Для нас он хорош: тянет поперек движения зверя.

«Не суетись, спокойнее, — говорю я себе. — Пройдет еще минут двадцать-тридцать, а то и больше, прежде чем рогач подойдет к нам. Гон близится к концу, и быки уже не так безрас­судно бегут на голоса самок, как в его начале». Мне по-прежнему жарко. Надо было заранее открыть «вентиляционные» молнии под мыш­ками куртки. А теперь поздно, хотя... Поднимаю левую руку, нахожу язычок молнии, медленно тяну за него. Женька даже не оборачивается, занятый быком. Повторяю операцию с правым рукавом.

В игре с подходящим сохатым проходит ми­нут двадцать. Женька то страстно «вякает» в темноту, то отворачивается от приближаю­щегося зверя и вновь издает чуть слышный зов. Мне спокойно и хорошо. Пусть бык выйдет из расступающейся темноты. Я готов, и руки не задрожат, когда я буду выцеливать место. Мембрана куртки выпустила

тепла, и теперь я чувствую себя прекрасно. Ничто не тяготит и не беспокоит. Пользуясь тем, что до основного действа есть еще не­сколько минут, пробую вскинуть ружье. Раз, другой, третий проминаю ботинками траву на случай, если придется менять стрелковую позицию. Женька хоть и морщится, но молчит. Да и шума от моих действий немного. Осмелев, делаю пару приседаний. Предательски шур­шит ткань под коленями, но еще громче хру­стят коленные суставы. Женька не выдержи­вает и, обернувшись, показывает кулак. При этом его «прикид» выдает столько шума, что он сам начинает давиться от смеха. Да! Есть разница в цене, но есть разница и в качестве одежды.

А сохатый идет. Ветер благоприятствует нам, и мы просто ждем, не в силах изменить тече­ния событий. Вдруг на поле налетает шквал хо­лодного ветра. Он бьет нам в спины, заставляя сделать шаг вперед. Я наблюдаю, как меняется выражение Женькиного лица от спокойного до отчаянного. Но проходят секунды, и совсем рядом раздается громкий крик-стон сохатого. Клянусь, в его голосе слышится и возмущение, и раздражение, и обида, и торжество. Сегодня победа на его стороне, но это не конец охоты.

И завтра я вновь оденусь в Harkila.