На лису на лёжке
Зимой, когда ляжет снег, наступает долгожданный сезон одной из моих самых любимых охот - на лис с манком и скрадом. Однако в другие месяцы, кроме февраля, когда пойдёт у лис гон, время таких охот скоротечно, ведь лисица - ночной хищник, и только на зорях да пару часов после рассвета ещё можно застать этого рыжего зверька на ходу.
Позже, когда разгорается день, кумушки пропадают с полей, уходят на лёжки в тихие места. До недавнего времени и я к этому часу бросал охоту f и занимался другими делами в долгом ожидании Но год назад, после неудачной утренней охоты, несмотря на сильный пронизывающий ветер со снегом, я, больше из упрямства, чем в надежде добыть лису, всё-таки потопал в поля. И, как выяснилось, не зря.
Пошёл я тогда краем длинной балки, уходящей ломаной линией почти до горизонта. Посматриваю по её склонам, биноклюю по полям - мало ли, какая припозднившаяся кума ещё рыскает по округе. Но всё как вымерло: ни зверя, ни птицы, никакого движения - только ветер завывает да позёмка змейками по земле катится. Через пару километров набрёл на неглубокий отвершек-вымоину, отходящий узкой полосой от основного оврага. Настроя на охоту уже давно нет никакого, вместе с ним потерял я и бдительность. А надо бы не зевать, осторожно подойти к отвершку, украдкой в него заглянуть - я же, как шёл ходом, так и выкатил на его бровку. А оттуда снизу пулей лисица вылетела и понеслась что есть духу через поле к ближайшей посадке. Я схватился было за карабин, но куда там: лиса, видно, пороха в своей жизни уже нюхнула - не бежит, летит над землёй, рыжий хвост трубой за ней стелется. Только у самых деревьев, метров через четыреста, остановилась кума оглянуться, кто её потревожил, посмотрела на меня презрительно, нырнула в кусты и была такова.
Но ничего, ошибки - это тоже хорошо, прибавляют опыту. Спустился я вниз посмотреть, откуда лисичка выскочила. На пологом выступе в полсклона - пяточек обтоптанный, снег под ним потемнел, подтаял - лёжка это её была. Укрылась лисица от ветра в овраге, и тепло там, и безопасно. С полей её никому не углядеть, с подветренной стороны оврага, где кума легла, не подкрасться - учует, а с наветренной стороны легко не подойти - увидит. Вот и разгадка охотнику, где лису в такую погоду искать. С того отвертка я уже не просто так, а с умом по оврагу пошёл. Все тихие закутки, склоны, куда ветру не надуть, расчётливо проверял, заходя из-под ветра. А если подветренная сторона длинная и с одного места её не осмотреть, уходил в поле и, заложив дугу, снова выходил на овраг, чтобы оглядеть следующий его участок. И где-то через три километра был вознаграждён за свои старания. На тихом крутом откосе, среди пучков бурьяна, заприметил странную кочку. Всё кругом запорошено снегом, а эта кочка - какая-то особенная, издали темнеет. Чем ближе подхожу, тем больше сомнений, да и цвет подозрительный, соломенно-рыжий...
После выстрела лиса взвилась свечкой, бросилась было вверх по склону, но споткнулась, осеклась и кубарем покатилась вниз. Когда подобрал рыжую, радость долгожданной победы слегка омрачилась: зря целился по центру свершившегося клубком зверька, порядочно порвала пулька .223 калибра шкурку, надо было в голову бить. Но ничего, зашьёт мастер-скорняк, выделает, и незаметно будет. Ободрал в леске у оврага я лису, засунул шкурку в рюкзак и потопал дальше. А погода тем временем налаживалась. Небо налилось полуденной лазурью, вышло из-за туч солнце, засветило ярко, зажигая искорками белый снег, играя хрустальными переливами на заиндевевших метёлках бурьяна. Упруго пружиня, лыжи вспарывают пушистую порошу и споро несут меня вперёд, к новой разветвлённой цепи оврагов. Один трофей есть, походим, поищем ещё один...
Резанул напрямки зарастающее дудками борщевика поле до преграждающего путь широкого и длинного оврага. Нырнул в него и, несмотря на дующий в спину ветер, завернул по дну налево: через полкилометра балка, минуя заросший сад, должна разойтись звездой на несколько длинных извилистых рукавов и отвершков; можно выбрать тот, где ветер бы не мешал, а был бы только в помощь. Внизу, по дну замёрзшего ручья, ветер укатал снег в плотный целик, идти по нему на лыжах легко и приятно. Без приключений дошёл до «звезды» - здесь нужно тихо поняться наверх и осмотреться, может, лиса ещё в поле мышкует или устроилась где неподалёку вздремнуть. Хорошо на камусе: лыжи идут в горку как по ровному, крепко лосиным ворсом за снег цепляются, никаких «ёлочек», «лесенок» выдумывать не надо, как шёл по полю, так и в гору иди под любым уклоном, пока разве валенки не начнут из креплений выскакивать. Осторожно выглянул из оврага, покрутил головой по сторонам. И на тебе: метрах в четырёхстах, на покатом скосе у самого верха одного из рукавов горит на снегу рыжее пятно! Кума на днёвку устроилась.
Высматриваю её в бинокль. Красавица-огнёвка, мех блестит, искрится на ярком солнце. Лисица калачиком свернулась, хвостом пушистым укрылась, спит себе мирно, только острые ушки торчком - берегут свою хозяйку. Эх, добыть такую лисицу - большая удача охотнику. Но как хитро устроилась, чертовка! Под ветер легла, мордочкой к оврагу, за спиной - с километр ровной скатерти заснеженного поля, долго крюк закладывать, чтоб обойти с тыла, да и рискованно.
Скатываюсь назад в овраг. Сунулся было через устье того из рукавов, что выведет прямиком к лисе, но никак не пройти там тихо, низы оврага заболотились, заросли трескучим камышом, да и ветер на лису мой запах точно натянет. Делать нечего, буду подходить верхом. Быстро пересекаю тот рукав, что к Патрикеевне ведёт, поднимаюсь по его склону, и ветер теперь хоть и в сторону зверя дует, но слегка наискось и влево: не должна лиса меня зачуять. Удачно за бровкой оврага поросший бурьяном пригорок высится. За ним да за снежными перемётами немного сокращаю дистанцию. Но вот все укрытия позади, впереди голый, как лысина, скат, метров под сто, а за ним, через овраг, моя лисица дремлет. Да дремлет ли? Смотрю: подняла голову, сонно осмотрелась, зевнула, показав рядки острых зубов, и зарылась обратно носом в пышный мех. Видно, недавно на лежку устроилась, не разоспалась ещё. Как быть мне?
Выждал минут пятнадцать, авось кума заснёт крепко. Вглядываюсь в бинокль до слёз в глазах: вроде не движется меховой клубок, спит спокойно мой зверёк. Пора! Оставил -лыжи: за бугром и тихонько, шажок за шажком, покрался к рыжей. Иду - не дышу, и каждый раз, как хрустит спрятавшийся под порошей наст, ёкает в груди сердце. Прошёл уже почти половину, и вдруг с треском провалился одной ногой под ледяную корку. Лисица тотчас очнулась, навострила уши, уставилась прямо на меня. Я замер, не шелохнусь и, кажется, не дышу. Хорошо, белый маскхалат на мне, может, и не заметит лиса опасности. А та всё смотрит на подозрительный «столбик», непонятно откуда в поле взявшийся. Минута прошла, другая, взгляда от меня кума не отводит... А встал я так неудачно: одна нога по колено в снегу, другая - согнута на поверхности, затекли обе, ноют - сил нет, как весной на подскоке к глухарю, когда мошник, заподозрив неладное, неожиданно обрывает точение. Уже начинает потрясывать, по занемевшей ноге судорога побежала, чувствую, ещё немного и не выдержу, пошатнусь, оступлюсь, выдам себя движением. К счастью, лиса вскоре потеряла ко мне интерес, вновь прикорнула, и я наконец смог дать короткий отдых одеревеневшим конечностям.
Но как дальше подходить? Одну ошибку рыжая мне простила, вторую не спустит... И спит ведь некрепко, насторожённо. Огляделся по сторонам: спрятаться, укрыться не за что, я как тополь в чистом поле. Хотя... рядом старые покосившиеся столбы электропередач тянутся. Без напряжения они уже давно, все провода местное население поснимало. Однако один столб аккурат между мной и лисой вкопан, как раз на рубеже верного выстрела. Что же я сразу-то не смекнул, не догадался, как его использовать?!
Прикрылся я от лисицы этим столбом и спокойно, уже не боясь, что меня заметят, без спешки, не торопясь добрался до самой его опоры. Расставил сошки у карабина, лёг в снег, отдышался, изготовился, положил перекрестье прицела между лисьих ушек...
Тут плутовке конец и настал. Грохнул над заснеженными полями выстрел, лисица вздёрнула голову, но тут же уронила её в снег, заснув навсегда. С тех пор, как взойдёт солнце и пока есть в запасе время и силы, кто куда, ребята, а я - по оврагам!