Личная встреча со стальными
Поделись пулями, - говорит моему напарнику, Андрейсу Вайводсу, суровый капитан Василич. Катер Василича (по-местному «шаркет») роет носом бугристое стылое море, доставляя нашу охотничью группу в залив Шельтинга. Из всех охотников (а нас трое) карабин только у меня, у Андрейса и Василича - по двустволке 12-го калибра. Так как основной добычей на побережье Охотского моря является бурый медведь, то все патронташи у ребят туго набиты пулевыми патронами. И, естественно, все патроны выложены на стол перед нактоузом, и каждый придирчиво рассматривает боезапас своего визави. Иногда катер валится на борт, и тогда кто-нибудь подхватывает сыплющиеся со стола гильзы.
Василич снова и снова скептически рассматривает завальцованное дульце, в котором просматривается явно стальная поверхность.
- Ты что, подшипниками стреляешь? - задал Василич вопрос три минуты назад. И за эти три минуты мы услышали историю о замечательных катушечных пулях, пробивающих насквозь кусты, деревья и стоящего за ними зверя.
- А ствол они не порвут? - продолжает допытываться суровый Василич.
- Ща, покажу, - говорит обстоятельный Андрейс, подцепляет кончиком ножа край завальцовки, разрезает гильзу и достает из нес стальную конструкцию, очень похожую на деревянные катушки из-под ниток. В края катушки впрессованы (или залиты?) синие пластмассовые пояски.
- Видишь, они ствола нигде не касаются. Кроме того, они ж пластик, по стволу скользят, скорость от этого у пули больше, - уже сам домысливает Андрейс. - Это наши пули, их латыш такой придумал и разработал, Дундурс... Может, слышал?
Нет, никто не слышал. Дело происходит в 1992 году...
- Скорость не скорость, а ствол они точно не порвут, - глубокомысленно заключает Василич. - А лупят они на сколько?
- Ну, метров на полсотни, - хмыкает Андрейс. - То есть на полсотни я точно в банку трехлитровую попадаю...
Катер в очередной раз кренится, и полтора десятка патронов валятся за край стола, где их подхватывают замазученные руки мужиков.
Через три часа мы замечаем идущего где-то вполсклона медведя.
- Чалься-чалься-чалься! - бормочет Андрейс с горящими глазами, -Я - первый!
Андрейс - совершенно сумасшедший охотник, но кроме того, и человек незаурядной физической силы, в прошлом - чемпион Латвии по велогонкам. Едва катер утыкается в берег, как он спрыгивает прямо в прибой, который захлестывает его едва ли не по пояс. После этого Василич врубает реверс, и мы медленно отползаем назад, на безопасную глубину.
Судя по всему, Андрейс изрядно вымок, но продолжает бежать к склону. Мы его понимаем; его задача - уйти с галечника, на котором он виден кому угодно, даже полуслепому мишке, и где его сапоги грохочут на камнях при каждом шаге, буквально заглушая шум прибоя. Добежав до края склона, он съеживается, прячется за какой-то корягой, снимает «болотники» и выливает из них воду.
Медведь в это же время пялится на море - то есть на нас. Он явно понял, что не один и что-то темное и рычащее рядом с ним проделывает какие-то непонятные движения. Но странное явление уже довольно далеко, Василич продолжает отводить катер назад, и зверь постепенно успокаивается, не подозревая, что появление самой серьезной опасности он уже пропустил.
Андрейс продолжает карабкаться вверх по склону и наискось к тому месту, где он последний раз наблюдал зверя, и даже с упреждением. Я показываю ему знаками с палубы, что мишка стоит на месте и пасется, опустив голову. Такая система сигнализации разработана нами давным-давно, поэтому Андрейс смотрит в бинокль на катер так же часто, как и на склон. Потому что я вижу медведя, а он - нет.
- Дуба он там врезает неслабого, - говорит Василич безо всякого сочувствия. - Весь в мокром, а тут ветер такой...
Да, ветер неслабый, но он - союзник Андрейса, который сейчас очутился в семидесяти метрах от зверя с подветренной стороны. Медведь упоенно копается в склоне, вытаскивая какие-то длинные плети - скорее всего, корни копеечника. Сейчас видно, что это крупный седой самец, с огромной круглой башкой, напоминающей днище ржавой бочки из-под горючего.
- Метров семьдесят до него, - шепчет Василич, как будто находится вдвое ближе к медведю, нежели Андрейс. - Пора бы уже его зазырить.
Этого оценить мы сейчас не можем - с борта корабля берег предстает для нас совершенно в ином ракурсе, нежели для человека, который по этому склону ползет. По собственному опыту знаю; иногда пасущегося на таком берегу медведя обнаруживаешь, лишь оказавшись от него в пятнадцати метрах. Но, судя по поведению, Андрейс действительно видит медведя. Он привстает на одно колено и дважды стреляет в него из своего ТОЗ-34.
Зверь сперва валится на бок, затем, тормозя всеми четырьмя лапами, сползает вниз, и только тогда до нас доносятся два резких хлопка.
Андрейс судорожно перезаряжает ружье, сбегает по склону и вертит головой.
Да, медведь тут, но он съехал прямо в середину стланикового куста и ворочается в середине. Я не отнимаю бинокля от глаз, желая броситься прямо туда, к Андрейсу, объяснить, куда скрылся зверь...
Но Андрейс и сам не маленький, он понимает, что подранок - в куртине кедрового стланика, и пытается его оттуда «выковырять». Он то и дело вскидывает ружье, видимо, половчее прилаживаясь стрелять, затем еще раз дуплетится. После этого медведь вываливается из куста и катится вниз, уже безвольной тряпкой, пока не ложится на гальку. Только тут Василич начинает снова подворачивать к берегу.
- Прилив, - глубокомысленно замечает он. - У нас полтора часа его из пиджака вытряхнуть. Снять шкуру то есть.
Огромный, отливающий серебром зверь распластался на гальке. Неугомонный Андрейс уже освежевал три лапы и машет руками, призывая нас присоединиться к процессу.
Я рассматриваю пулевые ранения на туше зверя. Первых два выстрела легли по плечевому поясу, сломав лопаточную кость и пройдя наружу.
- Метров с шестидесяти стрелял, - говорит Андрейс, - Весь дуплет в ладонь вложился. Второй раз - через кусты. Прямо сквозь стланичину.
- Добрые пули, - кивает придирчивый Василич, - всю кровь внутри оставляют, кости крушат как кувалдой...
Повторю, дело происходило в 1992 году. И вот, 21 год спустя мне повезло встретиться с конструктором этих пуль, Айварсом Дундурсом, на выставке IWA в славном городе Нюрнберге. Сидим мы с ним, вспоминаем охотничье прошлое, а на экране мелькают кадры охот с применением стальных пуль... И неожиданно я вижу кадры с Василичем и Андрейсом, снятые на простенькую видеокамеру в ту самую, ну очень далекую охоту...