Лишь с начала XVIII века в Западной Европе появилось специальное охотничье оружие. Вскоре наряду с дробовыми гладкоствольными ружьями для охоты начали специально изготавливать и нарезное оружие. Поэтому, когда перед Первой мировой войной в большинстве европейских государств, где уже много лет работали фирмы, производящие охотничье нарезное оружие, осознали, что в армиях необходимы снайперы, а значит, и высокоточные винтовки, проблем с производством снайперского оружия практически не было. Там на основе технологических достижений компаний, активно работающих над качеством нарезных стволов для охотничьего оружия, были созданы первые снайперские винтовки. Нашей стране в силу исторических причин повезло меньше. Сложилось так, что удаленные от центра России земли осваивались военными соединениями. Вместе с армией в регионы приходили арсеналы с оружием и патронами. Свое оружие военные применяли и на охоте. Со временем это стало традицией. Производство нарезного охотничьего оружия у нас задержалось на тройку веков и по сути дела только сегодня делает первые шаги. Поэтому в начале века проблему создания снайперского военного оружия России пришлось решать отбором лучших по кучности стволов мосинской винтовки образца 1891 года.
У НАС СЕГОДНЯ
Трудности с созданием армейского снайперского оружия на заре прошлого века ничему нас не научили. Казалось бы, что после Великой Отечественной войны можно было бы заняться серьезной разработкой нарезного оружия для охоты. Однако не тут -то было. На беду, вождям нашего племени казалось и кажется сегодня, что проторенная мировой цивилизацией и проверенная веками дорога нам не подходит, и мы опять ищем «своих особенных путей» среди болот и бездорожья. Этот путь состоит в том, чтобы под видом охотничьего оружия продавать нам все ту же трехлинейку и карабин на ее основе. Потом на прилавках магазинов появились СКСы. Правда, на них «гвоздем» выцарапывали буквы «ОП», что, вероятно, должно было означать, что карабин стал «охотничье-промысловым». Понятно, что армейские арсеналы завалены миллионами этих стволов, уже не имеющих балансовой стоимости. Понятно также, что это оружие сегодня ни продать Верхней Вольте, ни подарить нашему другу Уго Чавесу. А вот своим, российским, охотникам продавать за десять и более тысяч рублей можно, совести хватает. Раздать бесплатно охотникам-промысловикам и оленеводам, да и всем, кому нужно, нельзя — жалко. Сегодня нам в качестве охотничьих карабинов предлагаются переделки калашниковских автоматов и пулеметов. Я совсем не против Михаила Тимофеевича, более того, я почти серьезно предлагаю поместить его легендарное детище на наш государственный герб. От этого его «узнаваемость» в мире возросла бы многократно. На первый взгляд может показаться, что выпуск переделок армейского оружия происходит из-за экономических соображений.
Дескать, надо же чем-то загружать военные производства. На второй — становится понятным, что это происходит из-за слабоумия «высшего звена». Невозможно на технологическом оборудовании, которое «видело Ленина», произвести конкуренте способную продукцию. Думается, что правильнее все старые российские конвейеры и оборудование сдать как металлолом на «Ижсталь» или ближайший к Туле сталеплавильный завод, а на освободившихся площадях организовать по-настоящему современные производства нарезного охотничьего оружия. Хорошо понимаю, что сделать это не легче, чем вдохнуть жизнь в наш полуживой автопром. Трудности на этом пути общие, и носят они системный характер, и преодолевать их нужно также системно. И делать это мы обязаны.
АРМЕЙСКОЕ ОРУЖИЕ НЕ ДЛЯ ОХОТЫ
Для любого инженера очевидно — каждый вид оружия создается для решения конкретных тактических задач. Оружие современного мотострелка или морского пехотинца должно решать задачи, существенно отличающиеся от тех, что мы ставим перед собой на охоте. Во время вьетнамской кампании американские морпехи тратили на одного поверженного противника около 35 000 патронов. Думаю, что и одной этой статистики достаточно для того, чтобы понять, насколько армейское оружие не годится для охоты. Специфическим требованием к охотничьему карабину является бесшумность перевода из походного положения в боевое. По этой причине СКС совершено не годится для охоты, поскольку зарядить его можно только с грохотом. Не приемлем даже звук, который издает его предохранитель. Но у нас до недавнего времени ничего другого не было. Если оценивать армейское оружие по баллистическим характеристикам и кучности, то к охотничьим требованиям ближе всего будет снайперская винтовка. Жесткий снайперский девиз «один выстрел — один труп» по сути дела совпадает с формулой сегодняшней охотничьей этики «один выстрел — один трофей». Однако это вовсе не означает, что снайперская винтовка оптимальна для использования на охоте. Как армейское оружие, мне очень нравится снайперская винтовка Драгунова. Однако для охотничьего оружия она не по калибру (7,62 мм) тяжела (масса с пустым магазином — 4,3 кг) и из-за облегченного приклада и газоотводного механизма имеет центр тяжести смещенный далеко вперед. Это заметно снижает ее управляемость. Тем не менее переделанный из СВД охотничий карабин, который назвали «Тигр», пожалуй, лучшее, что есть у нас для некоторых видов охот, хотя, представляется, что ее специально для охотников несколько подпортили. Длина «родного» ствола СВД — 620 мм, у «Тигра» — 530 мм. Начальная скорость пули у СВД — 830 м/с, а у «Тигра» только 730 м/с. Хорошо известные кривые зависимости скорости пули патрона 7,62x54R от пройденного в стволе расстояния позволяют утверждать, что снижение начальной скорости пули, как в случае с «Тигром», произошло не от укорачивания ствола, а от некоторого увеличения диаметра канала (вероятно, в результате дополнительного хонингования). Как говорил Н.Н. Озеров: «Такой хоккей нам не нужен!». Возникает естественный вопрос, какой карабин нужен российскому охотнику.
Экономика войны
Армейское стрелковое оружие должно не столько убивать солдат противника, как выводить из строя, ранив его. У войны есть своя циничная экономическая составляющая. Затраты на лечение и восстановление живой силы должны изматывать экономику противоборствующей стороны.
КАКИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ОХОТНИЧИЙ КАРАБИН
Общего исчерпывающего ответа на этот вопрос, конечно, нет, поскольку есть разные виды охот, для которых необходимо создавать специальное оружие. Однако можно сформулировать общие требования к современному нарезному охотничьему оружию. Для этого не нужно фантазировать, а обобщить лучшее, что делается в цивилизованных странах. Прежде всего, кучность, соответствующая снайперскому оружию. Она должна быть лучше одной угловой минуты на 100 метров. Это 29 мм, а не 100, как обещают нам производители «Тигра». Оружие должно быть максимально безопасным. Для этого необходимы либо трехпозиционные предохранители, либо внешние нагнетатели боевых пружин. Стволы карабина должны быть изготовлены из высокопрочной, нержавеющей стали. Оружие должно быть максимально легким, для чего необходимы специальные конструктивные решения. Если говорить о карабинах с продольно-скользящими затворами, то запирание должно быть прямое, т.е. боевые упоры должны входить в кольцевую проточку тыльной части ствола, а не ствольной коробки. Для ствольных коробок карабинов и колодок переломных нарезных ружей целесообразно использовать легкие, но достаточно прочные металлы и сплавы. Для снижения отдачи облегченного оружия можно применять специальные дульные устройства и амортизаторы различных конструкций.
Думается, что карабин с продольно-скользящим затвором хорош с точки зрения обеспечения кучности и скорострельности, но далеко не всегда он — самое удобное оружие. По сравнению с «переломным» ружьем он более габаритен и хуже управляем из-за смещенного вперед ствола. Для многих видов охот предпочтительнее «переломные» нарезные ружья и ружья с блочными затворами, которых у нас, пожалуй, никогда не производили. Думаю, что применение самозарядного нарезного оружия на охоте противоречит охотничьей этике.
ДЕЛО НЕ ТОЛЬКО В КАРАБИНЕ
Утверждая, что охотничья стрельба обязана быть такой же эффективной, как снайперская, необходимо понимать, что без хороших патронов это требование выполнить практически невозможно. Большинство наших изготовителей патронов для нарезного охотничьего оружия делают патроны сравнительно дешевые, но зато очень низкого качества. К сожалению, это заложено в наших технологиях. Вероятно, американцы любят их за дешевизну и с удовольствием лупят ими по пустым пивным банкам. Но опытного охотника такие патроны не устраивают. Он готов заплатить дороже, но приобрести действительно хорошие патроны. На наше счастье, у нас в продаже такие патроны есть, но все они импортные.
Наконец, важнейшим фактором, обеспечивающим точную снайперскую стрельбу, является сам охотник. Он — главная часть комплекса «стрелок — оружие — патрон». Если охотник из своего оружия стреляет плохо — он плохой охотник. Научиться хорошо стрелять по книжкам невозможно. Охотник, как и снайпер, должен хорошо освоить несколько устойчивых исходных положений для стрельбы, каждое из которых должно быть хорошо освоено на тренировках и закреплено сотней выстрелов. Успешного охотника и снайпера объединяют многие качества: трудолюбие, настойчивость, но главное — психологическая уравновешенность.
Давайте будем учиться хорошо стрелять.
Владимир Тихомиров
Журнал "Охота и рыбалка XXI век" №2(82) февраль 2010
