Снайпер-охотник

Лишь с начала XVIII века в Западной Европе появилось специальное охотничье оружие. Вскоре наряду с дробовыми гладкоствольными ру­жьями для охоты начали специально изготавливать и нарезное оружие. Поэтому, когда перед Первой миро­вой войной в большинстве европей­ских государств, где уже много лет работали фирмы, производящие охотничье нарезное оружие, осознали, что в армиях необходимы снайперы, а значит, и высокоточные винтов­ки, проблем с производством снайперского оружия практически не было. Там на основе технологических достижений компаний, ак­тивно работающих над качеством нарезных стволов для охотничьего оружия, были соз­даны первые снайперские винтовки. Нашей стране в силу исторических причин повезло меньше. Сложилось так, что удаленные от центра России земли осваивались военными соединениями. Вместе с армией в регионы при­ходили арсеналы с оружием и патронами. Свое оружие военные применяли и на охоте. Со вре­менем это стало традицией. Производство на­резного охотничьего оружия у нас задержалось на тройку веков и по сути дела только сегодня делает первые шаги. Поэтому в начале века проблему создания снайперского военного ору­жия России пришлось решать отбором лучших по кучности стволов мосинской винтовки об­разца 1891 года.

У НАС СЕГОДНЯ

Трудности с созданием армейского снайпер­ского оружия на заре прошлого века ничему нас не научили. Казалось бы, что после Великой Отечественной войны можно было бы заняться серьезной разработ­кой нарезного оружия для охоты. Однако не тут -то было. На беду, вождям нашего пле­мени казалось и кажется сегодня, что прото­ренная мировой цивилизацией и проверен­ная веками дорога нам не подходит, и мы опять ищем «своих особенных путей» среди болот и бездорожья. Этот путь состоит в том, чтобы под видом охотничьего оружия про­давать нам все ту же трехлинейку и карабин на ее основе. Потом на прилавках магазинов появились СКСы. Правда, на них «гвоздем» выцарапывали буквы «ОП», что, вероят­но, должно было означать, что карабин стал «охотничье-промысловым». Понятно, что армейские арсеналы завалены миллиона­ми этих стволов, уже не имеющих балан­совой стоимости. Понятно также, что это оружие сегодня ни продать Верхней Вольте, ни подарить нашему другу Уго Чавесу. А вот своим, российским, охотникам продавать за десять и более тысяч рублей можно, сове­сти хватает. Раздать бесплатно охотникам-промысловикам и оленеводам, да и всем, кому нужно, нельзя — жалко. Сегодня нам в качестве охотничьих карабинов предлагаются переделки калашниковских автоматов и пулеметов. Я совсем не против Михаила Тимофеевича, более того, я почти серьезно пред­лагаю поместить его легендарное де­тище на наш государственный герб. От этого его «узнаваемость» в мире возросла бы многократно. На первый взгляд может показаться, что выпуск переделок армейского оружия происходит из-за экономических соображений.

Дескать, надо же чем-то загружать военные про­изводства. На второй — становится понятным, что это происходит из-за слабоумия «высшего звена». Невозможно на технологическом обору­довании, которое «видело Ленина», произвести конкуренте способную продукцию. Думается, что правильнее все старые российские кон­вейеры и оборудование сдать как металлолом на «Ижсталь» или ближайший к Туле стале­плавильный завод, а на освободившихся площа­дях организовать по-настоящему современные производства нарезного охотничьего оружия. Хорошо понимаю, что сделать это не легче, чем вдохнуть жизнь в наш полуживой автопром. Трудности на этом пути общие, и носят они си­стемный характер, и преодолевать их нужно также системно. И делать это мы обязаны.

АРМЕЙСКОЕ ОРУЖИЕ НЕ ДЛЯ ОХОТЫ

Для любого инженера очевидно — каждый вид оружия создается для решения конкретных тактических задач. Оружие современного мото­стрелка или морского пехотинца должно решать задачи, существенно отличающиеся от тех, что мы ставим перед собой на охоте. Во время вьетнамской кампании американ­ские морпехи тратили на одного поверженного противника около 35 000 патронов. Думаю, что и одной этой статистики достаточно для того, чтобы понять, насколько армейское оружие не годится для охоты. Специфическим требо­ванием к охотничьему карабину является бес­шумность перевода из походного положения в боевое. По этой причине СКС совершено не го­дится для охоты, поскольку зарядить его мож­но только с грохотом. Не приемлем даже звук, который издает его предохранитель. Но у нас до недавнего времени ничего другого не было. Если оценивать армейское оружие по бал­листическим характеристикам и кучности, то к охотничьим требованиям ближе всего будет снайперская винтовка. Жесткий снайперский девиз «один выстрел — один труп» по сути дела совпадает с формулой сегодняшней охотничьей этики «один выстрел — один трофей». Однако это вовсе не означает, что снайперская винтовка оптимальна для использования на охоте. Как армейское оружие, мне очень нравится снайпер­ская винтовка Драгунова. Однако для охотни­чьего оружия она не по калибру (7,62 мм) тяже­ла (масса с пустым магазином — 4,3 кг) и из-за облегченного приклада и газоотводного меха­низма имеет центр тяжести смещенный далеко вперед. Это заметно снижает ее управляемость. Тем не менее переделанный из СВД охотничий карабин, который назвали «Тигр», пожалуй, лучшее, что есть у нас для некоторых видов охот, хотя, представляется, что ее специально для охотников несколько подпортили. Длина «род­ного» ствола СВД — 620 мм, у «Тигра» — 530 мм. Начальная скорость пули у СВД — 830 м/с, а у «Тигра» только 730 м/с. Хорошо известные кривые зависимости скорости пули патрона 7,62x54R от пройденного в стволе расстояния позволяют утверждать, что снижение начальной скорости пули, как в случае с «Тигром», произо­шло не от укорачивания ствола, а от некоторого увеличения диаметра канала (вероятно, в ре­зультате дополнительного хонингования). Как говорил Н.Н. Озеров: «Такой хоккей нам не ну­жен!». Возникает естественный вопрос, какой карабин нужен российскому охотнику. 

Экономика войны

Армейское стрелковое оружие должно не столько убивать солдат противника, как выводить из строя, ранив его. У войны есть своя циничная экономическая составляющая. Затраты на лечение и восстановление живой силы должны изматывать экономику противоборствующей стороны.

КАКИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ОХОТНИЧИЙ КАРАБИН

Общего исчерпывающего ответа на этот вопрос, конечно, нет, поскольку есть разные виды охот, для которых необходимо создавать специальное оружие. Однако можно сформулировать общие требования к современному нарезному охотни­чьему оружию. Для этого не нужно фантазиро­вать, а обобщить лучшее, что делается в циви­лизованных странах. Прежде всего, кучность, соответствующая снайперскому оружию. Она должна быть лучше одной угловой минуты на 100 метров. Это 29 мм, а не 100, как обещают нам про­изводители «Тигра». Оружие должно быть макси­мально безопасным. Для этого необходимы либо трехпозиционные предохранители, либо внешние нагнетатели боевых пружин. Стволы карабина должны быть изготовлены из высокопрочной, нержавеющей стали. Оружие должно быть мак­симально легким, для чего необходимы специ­альные конструктивные решения. Если говорить о карабинах с продольно-скользящими затворами, то запирание должно быть прямое, т.е. боевые упо­ры должны входить в кольцевую проточку тыль­ной части ствола, а не ствольной коробки. Для ствольных коробок карабинов и колодок перелом­ных нарезных ружей целесообразно использовать легкие, но достаточно прочные металлы и сплавы. Для снижения отдачи облегченного оружия мож­но применять специальные дульные устройства и амортизаторы различных конструкций.

Думается, что карабин с продольно-скользящим затвором хорош с точки зрения обеспечения кучности и скорострельности, но далеко не всегда он — самое удобное оружие. По сравнению с «переломным» ружьем он более габаритен и хуже управляем из-за смещенного вперед ствола. Для многих видов охот пред­почтительнее «переломные» нарезные ружья и ружья с блочными затворами, которых у нас, пожалуй, никогда не производили. Думаю, что применение самозарядного нарезного оружия на охоте противоречит охотничьей этике.

ДЕЛО НЕ ТОЛЬКО В КАРАБИНЕ 

Утверждая, что охотничья стрельба обяза­на быть такой же эффективной, как снай­перская, необходимо понимать, что без хо­роших патронов это требование выполнить практически невозможно. Большинство на­ших изготовителей патронов для нарезного охотничьего оружия делают патроны срав­нительно дешевые, но зато очень низкого ка­чества. К сожалению, это заложено в наших технологиях. Вероятно, американцы любят их за дешевизну и с удовольствием лупят ими по пустым пивным банкам. Но опытно­го охотника такие патроны не устраивают. Он готов заплатить дороже, но приобрести действительно хорошие патроны. На наше счастье, у нас в продаже такие патроны есть, но все они импортные.

Наконец, важнейшим фактором, обеспечи­вающим точную снайперскую стрельбу, яв­ляется сам охотник. Он — главная часть ком­плекса «стрелок — оружие — патрон». Если охотник из своего оружия стреляет плохо — он плохой охотник. Научиться хорошо стре­лять по книжкам невозможно. Охотник, как и снайпер, должен хорошо освоить несколько устойчивых исходных положений для стрель­бы, каждое из которых должно быть хорошо освоено на тренировках и закреплено сотней выстрелов. Успешного охотника и снайпера объединяют многие качества: трудолюбие, настойчивость, но главное — психологическая уравновешенность.

Давайте будем учиться хорошо стрелять.

Владимир Тихомиров
Журнал "Охота и рыбалка XXI век" №2(82) февраль 2010